§ 2. Регентство царевны Софьи и приход к власти Петра I

Сразу же после смерти Федора Алексеевича, 27 апреля 1682 г., положе­ние в столице обострилось. В тот же день пришли в движение боярские группировки, сторонники Нарышкиных и Милославских. Вокруг Нарыш­киных объединились защитники старины, противники отмены местниче­ства.

Активность проявили и те, кто в последние годы стоял рядом с царем и проводил реформы. Они боялись потерять свои позиции при Милослав­ских. Именно эти деятели в союзе с Нарышкиными и патриархом, недо­вольным прозападным курсом Федора, объявили царем 10-летнего Петра.

В первую очередь они боялись старшей дочери Алексея Михайлови­ча — образованной, энергичной, умной Софьи Алексеевны, которая в от­личие от прежних царевен не сидела взаперти в тереме за шитьем и выши­ванием, а пыталась активно участвовать в государственной жизни, прояв­ляла большой интерес к управлению страной. Именно Софья и ее фаворит В. В. Голицын — видный государственный деятель, военачальник, один из руководителей проведенных реформ, были в эти дни лидерами «партии» Милославских.

Сторонники Петра отправились во дворец на выборы царя, поддев под кафтаны панцири, ожидая вооруженной борьбы. Но все обошлось доста­точно быстро и просто. Перед Красным крыльцом царского дворца патри­арх, высшие чины церкви, московские вельможи собрали разных чинов людей — московских приказных, дворян. Многие из них заранее были под­готовлены сторонниками Нарышкиных и на вопрос патриарха, обращен­ный к толпе, кого московские люди хотят видеть на престоле, раздались дружные голоса: «Петра Алексеевича!» Кто-то прокричал и в пользу Ивана, но эти крики тут же были заглушены. Патриарх возвратился во дворец и благословил на царство Петра I. Так входе бескровного государственного переворота новым русским царем стал Петр I.

Однако Милославские не успокоились. В борьбе за власть они решили использовать давно уже назревавшее недовольство стрельцов, раскварти­рованных в Москве.

Положение в стрелецких полках действительно стало угрожающим. Военную реформу, перевод на рельсы регулярной армии стрельцы встрети­ли болезненно. Новые обязанности по службе, учения, военные походы от­рывали их от привычной жизни — от промыслов и торговли, которыми они занимались в мирное время. Усиление роли полковых командиров привело к тому, что те стали злоупотреблять своей властью, посылали стрельцов на разного рода личные работы — на свои огороды, строительство хором. В последние месяцы правления Федора стрельцам стали задерживать жа­лованье, так как в связи с Чигиринскими походами казна была пуста. Те же деньги, которые время от времени выдавали стрельцам, полковники утаи­вали в свою пользу и выплачивали солдатам лишь частично. Стрельцы по­сылали царю челобитную за челобитной, но все оставалось по-прежнему. Более того, руководитель Стрелецкого приказа князь Долгоруков велел схватить одного из челобитчиков и высечь кнутом. Это привело стрельцов в ярость. Они бросились на приказных людей и отбили своего товарища. Напряжение нарастало. Увольнение нескольких полковников лишь обод­рило стрельцов. Всю вину за создавшееся положение они возлагали на лю­дей, близких к покойному царю. Этим-то и решили воспользоваться царев­на Софья и ее сторонники.

Их люди стали появляться в стрелецких полках, раздавать деньги и щедрые обещания. Стрельцы начали собираться по казацкому обычаю в круги, перестали подчиняться своим командирам, кричали: «Не хотим, чтоб нами управляли Нарышкины и Матвеев, мы им всем шею свернем!»

15 мая 1682 г., в день гибели царевича Дмитрия, в Угличе стрелецкие полки начали мятеж. Утром среди них разнесся слух, что Нарышкины уби­ли царевича Ивана. В стрелецких полках ударили в набат. С барабанным боем, развернутыми знаменами, боевыми порядками с ружьями, бердыша­ми, пушками, стрельцы двинулись в Кремль. Они смяли охрану и прорва­лись к царскому дворцу.

Навстречу им на крыльцо вышла царица Наталья Кирилловна Нарыш­кина с Петром и живым и невредимым Иваном. Стрельцы смутились, но лишь на мгновение. Из толпы послышались крики, чтобы им выдали «из­менников», т. е, тех, на кого им указывали заговорщики. Масла в огонь подпил сын стрелецкого начальника и сам — один из руководителей Стре­лецкого приказа Михаил Долгоруков. Он с бранью и с оголенной саблей накинулся на стрельцов, что привело их в ярость. Они бросились на крыль­цо, отшвырнули в сторону царицу с прижавшимся к ней Петром, схватили Долгорукова и бросили его вниз на копья и бердыши своих товарищей. Военачальник был изрублен в куски. Тут же были убиты боярин А. С. Мат­веев, князь М. А. Черкасский.

Стрельцы уже растеклись по кремлевским покоям. Один за другим под их ударами погибали братья Нарышкины, другие сторонники Петра. Стрельцы овладели Кремлем, бояре и приказные люди разбежались. Сто­лица оказалась в руках восставших.

18 мая мятеж прекратился. Во главе Стрелецкого приказа по требова­нию стрельцов был поставлен их любимец — старый боевой воевода князь Иван Андреевич Хованский.

Упоенные своей победой стрельцы потребовали больших денежных выплат, и Софья обещала их осуществить. Часть денег была выдана вос­ставшим в те же дни. Теперь стрельцы объявили себя «надворной пехотой», т. е, дворцовой гвардией. По их требованию на Красной площади был воз­двигнут монумент с именами всех убитых «злодеев» и перечислением их преступлений. Не забыли стрельцы и о простом населении Москвы. Они провозгласили вольными всех холопов и уничтожили имевшиеся на них кабачы в Холопьем приказе.

26 мая под давлением стрельцов Боярская дума вместе с патриархом объявила первым царем Ивана Алексеевича, а Петра лишь вторым. Через три дня в связи с неготовностью царей управлять государством власть стра­ной была торжественно вручена царевне Софье. Она стала регентшей при своих братьях. Во главе Посольского приказа и других, связанных с ним уч­реждений встал князь Василий Васильевич Голицын, ставший по существу канцлером России. Он сосредоточил в своих руках Не только внешнюю, но и внутреннюю политику страны.

В условиях ослабления единодержавной власти монарха вновь подня­ли голову бояре; Боярская дума, как в прежние времена, сосредоточила в своих руках значительную власть. С ее мнением вынуждены были счи­таться и Софья, и Голицын.

Возродилась традиция Земских соборов. В 1683—1684 гг. правительст­во Софьи было вынуждено собрать выборных людей из дворян и совместно с Боярской думой и Освященным собором обсудить вопрос о войне с Тур­цией и Крымом.

По существу, в России благодаря стрелецкому восстанию вновь появи­лась возможность развития страны по пути коллективной власти, посте­пенного изживания самодержавия.

Перед страной появилась возможность перехода к государственной системе по типу Польши — с сильной аристократией, выборным монар­хом, Земским собором — подобием средневекового парламента, который ограничивал всевластие королей.

Но прежде чем такая возможность могла появиться, Софья, Голицын и их сторонники сделали все для того, чтобы ограничить стрелецкий про­извол.

В. В. Голицын объединил вокруг себя группу бояр и дворян, настроен­ных решительно на восстановление порядка в стране. Между ними были достигнуты соглашения, поделены все основные государственные должно-

К 20 мая думские деятели, оставшиеся в живых военачальники, энер­гичные приказные деятели восстановили в столице порядок. В. В. Голи­цын и глава Разрядного приказа Федор Леонтьевич Шакловитый — стали безусловными лидерами «партии» царевны Софьи.

Но проходила неделя за неделей, приближался август, а положение в столице оставалось неустойчивым. В Москве установилось двоевластие: власть стрельцов, возглавляемых Хованским, и официальная власть регентши Софьи и ее канцлера В. В. Го­лицына, Боярской думы, приказов. Такое состояние в государстве не могло продолжаться долго. Софью убеждали нанести стрельцам решительный удар. Тем более вокруг нового правительства сплотилось московское дво­рянство, служилые люди из окрестных городов. Но царевна колебалась. А Хованский вел себя все более вызывающе, посчитав, видимо, что власть к нему перешла всерьез и надолго.

В конце августа царский двор неожиданно и спешно покинул столицу и переехал в село Коломенское под охрану дворянских отрядов. Этим был брошен вызов стрелецкому всевластию. Стрельцы забеспокоились.

Через неделю путешествие по окрестным селам продолжилось. Двор остановился в селе Воздвиженском. Отсюда в Москву последовал приказ: всем должностным лицам прибыть к государеву двору. Бояре, окольничьи, думные люди, стольники, приказные потянулись к месту пребывания дво­ра. Туда же двинулся и И. А. Хованский с сыном. Однако доехать до цар­ского двора ему не удалось. На середине дороги, близ села Пушкина, его встретил посланный навстречу сильный отряд правительственных войск.

Палатка, в которой отдыхал Хованский, была окружена, а его караул разо­гнан. Хованского схватили, тут же на дороге зачитали ему обвинительный акт и немедленно казнили. Вскоре расправились и с сыновьями князя.

Когда до стрельцов дошла весть о расправе над их начальником, они схватились за оружие. Захватили Кремль, заперли его ворота, кругом рас­ставили караулы, артиллерию.

А в это время царский двор прибыл в Троиие-Сергиев монастырь, ко­торый представлял собой хорошо укрепленную крепость. Монастырь был приведен в осадное положение. Руководителем всех правительственных сил Софья назначила В. В. Голицына. Князь призвал под стены Троицы всех дворян, способных носить оружие. Боярско-дворянская Россия под­нялась против стрелецкой анархии.

Через несколько дней стрельцы, лишившиеся своего предводителя и устрашившиеся правительственной армии, повинились и отдались на милость властей. Во главе дворянского ополчения В. В. Голицын вступил в Москву. Памятный стрелецкий монумент был снесен, стрельцы возвра­щались на свои прежние места и поклялись более не своевольничать. Пра­вительница простила повинившихся повстанцев.

Несмотря на то что правительство взяло верх над непокорными стрель­цами, положение страны оставалось сложным.

Оказывалось, что независимо отличной борьбы за власть победители все равно сталкивались с прежними проблемами как во внутренней, так и во внешней политике страны и должны были порой проводить политику своих поверженных соперников. Это произошло и с правительством ца­ревны Софьи. Оно продолжило линию реформ, которые проводили погиб­шие в ходе стрелецкого восстания помощники царя Федора. Оказавшийся в лагере Софьи В. В. Голицын стал как бы своеобразным преемником и продолжателем прежней российской политики, но лишь в иные годы и во главе других людей.

Кое-кто уже начинал поговаривать о том, чтобы в России, как и в Польше, в противовес самодержавию ввести «шляхетское правление». Та­кая возможность в период регентства Софьи действительно появилась. В истории России это был последний взлет боярского правления, которое через несколько лет исчезло под напором самодержавных устремлений Петра I.

Пока же Софья. Голицын, Шакловитый и их приверженцы стремились стабилизировать жизнь страны, продолжить реформы Федора Алексееви­ча, что не нравилось сторонникам старины, среди которых оказались На­рышкины и патриарх.

Самое главное — Софья попыталась навести порядок в области судо­производства, где царили беззаконие и коррупция. Впервые в истории Рос­сии зазвучали слова «закон» и «порядок». Они стали лозунгом нового пра­вительства. Были сделаны попытки установить новые порядки в судах, улучшить процесс судопроизводства, ускорить процедуру рассмотрения дел. Началась энергичная борьба с мздоимством, вымогательствами, кото­рую не раз уже предпринимали, но пока безуспешно, русские цари.

Правительство отменило смертную казнь за ряд преступлений. Голи­цын выступил сторонником свободного предпринимательства, в том числе и с привлечением иностранцев. Так робкие попытки в этой области Алек­сея Михайловича были развиты и упрочены. Канцлер продолжат реформи­рование русской армии, переводя все большее количество ее частей на ре­гулярную основу, преобразуя в полки «нового строя».

Впервые в России новое правительство обратилось в сторону смягче­ния крестьянской крепостной неволи. Несмотря на требования дворянства ужесточить сыск беглых крестьян, Софья издала указ, запрещавший воз­вращать в крепостную неволю крестьян, ушедших в города. Запрещалось дворянам и самим организовывать сыск — это должны были делать лишь воеводы.

По воспоминаниям иностранных дипломатов известно, что В. В. Го­лицын вынашивал мысль об освобождении крестьян, ратоват за превраще­ние «дикарей в людей», предлагал на первых порах перевести крепостных крестьян с барщины на оброк, что давало им больше личной и экономиче­ской свободы.

При Софье не была возобновлена система тайного сыска, уничтожен­ная Федором Алексеевичем.

Продолжало новое правительство и попытки усовершенствовать в стране систему образования и просвещения. Именно в это время (1687) была открыта Славяно-греко-латинская академия в Москве, ставшая све­точем знаний и новой культуры. Через несколько лет сюда пришел учиться юный М. В. Ломоносов — великий русский ученый.

Несмотря на сопротивление церкви и боярских ревнителей старины, западная культура, традиции, обычаи, одежда все шире проникали в Рос­сию. Во многом этому способствовали сами руководители страны — Со­фья, Голицын и др.

«Вечный мир» с Польшей и крымские походы. Государственный перево­рот 1682 г.. стрелецкое восстание, возможность новой смуты в России вдохновили ее противников. В Польше заговорили о подготовке вторже­ния в Россию и отвоевании Левобережья Днепра и Киева, турецкий султан и крымский хан вынашивали планы захвата южноукраинских и южнорус­ских земель, шведы предполагати нарушить Кардисский мир и отнять у России Карелию.

Большая заслуга правительства Софьи и непосредственно Голицына состояла в том, что Россия сумела выйти из этого тяжелого международно­го положения.

В ходе сложных переговоров со шведами был подтвержден Кардисский мир. Россия искусно использовала начавшуюся войну образовавшими Священную антитурецкую лигу'Австрийской империи, Польши и Венеции с Турцией. Когда западные страны обратились за помощью к России, она примкнула к противникам Турции, но с условием, что прежнее соглашение России и Польши будет подтверждено.

В 1683 г. на полях Европы разгорелась большая война. Турецкая армия осадила столицу империи Вену. На помощь осажденной имперской столи­це спешила армия польского короля Яна Собеского, слывшего одним из выдающихся полководцев Европы. Кровопролитные бои за Вену закончи­лись в пользу союзников. Турки отступили. В это время союзники требовали от России активного наступления на Турцию и Крым. Но Голицын не спешил. Он предложил вначале оконча­тельно урегулировать отношения России с Польшей.

Два с лишний месяца в Москве длились напряженные переговоры с польской делегацией. В 1686 г. в торжественной обстановке был заключен Вечный мир с Польшей. Это — большой успех дипломатии В. В. Голицына. Столетняя вражда с Польшей закончилась. Польша окончательно согласилась с пере­ходом Левобережья Днепра под власть России и навечно уступила ей Киев. Известие о Вечном мире вызвало в Турции растерянность и унынье. Поль­ская «партия войны» была вне себя. Король Ян Собеский, враг России, плакал от злости.

Но теперь союзники с новой энергией обрушились на Турцию. Бои на­чались на подступах к Балканам. Союзники торопили Россию с выступле­нием.

Летом 1687 г. главные силы России под общим командованием Голи­цына выступили на юг. Начался первый Крымский поход. Однако армия, направившаяся на Крым прямо через степи, выступила поздно. Зной и без­водье истошали силы людей. К тому же татары подожгли степь, и русским полкам приходилось двигаться в задымленном воздухе. Зато другая часть войск вместе с казаками шла вдоль Днепра. Они разгромили левое крыло крымской конницы, которая «облавой» обрушилась на польские и украин­ские земли. Часть русских войск двинулась на Азов. На черноморском по­бережье была захвачена сильная турецкая крепость Очаков. В турецкой столице Стамбуле началась паника. Прошел слух, что русские уже близко, что они идут на город. Султан бежал в Малую Азию. И все же Голицыну не удалось развить эти успехи. Мешали не только зной, отсутствие воды (тата­ры отравили колодцы), но и неразбериха в командном составе армии. На­чались ожившие местнические споры. К тому же кончались запасы продо­вольствия. В этих условиях штурм Перекопа и углубление в Крым были бы гибельны. Не дойдя до Перекопского перешейка, Голицын повернул об­ратно.

И все же эффект от русского наступления был велик. Оно сковало ту­рецкие и крымские войска, сражавшиеся против союзников. Впервые рус­ские войска так глубоко проникли в Причерноморье и захватили ряд кре­постей.

Через год. в 1689 г., выполняя свои союзнические обязательства, Голи­цын повел русскую армию во второй поход на Крым (хотя к этому времени стало известно, что союзники вступили с Турцией в сепаратные мирные переговоры за спиной Москвы). Но Россия преследовала в войне уже свои интересы. На этот раздело шло успешнее. Ранней весной быстрым маршем уже по знакомой дороге русские полки прошли степь. Их поддерживала ка­зацкая конница во главе с новым украинским гетманом Иваном Степано­вичем Мазепой (1644—1709). Он был сторонником сближения Москвы с Польшей, и Голицын содействовал его выдвижению в руководители Ле­вобережной Украины. По пути они одержали верх в трех сражениях с крымпами. Русская артиллерия и мушкетный огонь буквально сметали ханское войско с лица земли. Татарская конница откатилась за Перекоп.

Голицын подошел к крепостным стенам, замыкавшим перешеек. Защит­ников не было. Ворота были открыты. Путь в Крым был свободе. В этот момент в русском лагере появились крымские парламентеры. Хан просил мира. Он признавал присоединение части Украины с Киевом к России. Идти дальше Голицын поостерегся. В Москве позднее говорили, что хан преподнес князю богатые дары и тем остановил наступление русских полков.

Через некоторое время в Москве торжественно встречали победителей. Но противники Софьи вслух говорили о неудаче похода, о непонятной ро­бости Голицына на подступах к Крыму. Как бы там ни было, но крымские походы закрепили завоевания России на западных рубежах. Москва сохра­нила за собой приобретенные и построенные заново крепости на Днепре и в Диком поле, в самой близи Крыма. Был заложен стратегический фунда­мент для дальнейшей борьбы с Турцией и Крымским ханством за выход к Черному морю.

Приходк власти Петра и приостановка реформ. Но дни регентства Со­фьи были уже сочтены. В селе Преображенском, под Москвой, куда Софья отправила семейство Нарышкиных, подрастал «второй» венчанный на царство монарк— Петр 1.

До поры до времени Петр не вмешивался в дела государства и не пре­тендовал на власть. Предоставленный самому себе да своему учителю Ни­ките Моисеевичу Зотову, который учил его считать, писать и читать в ос­новном книги религиозного содержания, Петр свободное время отдавал военным играм, которые все более увлекали его.

В Преображенском Петр стал собирать в свои «потешные», как говори­ли тогда, войска сверстников. Это были в основном такие же, как он, маль­чишки, любившие играть в войну. Среди них — и дети знатных людей, и дворян, и выходцы из простых семей, которые чем-то приглянулись Пет­ру. Оказался там и сын придворного конюха Александр Меншиков — весе­лый, находчивый, смелый. Он особенно сблизился с царем.

Вскоре «потешные» солдаты были сформированы в два батальона. Они имели свое командование, казну, несли свою «потешную» службу. Их игра постепенно превращалась в настоящие маневры с оружейной и пушечной пальбой, со штурмами специально возведенных для этого крепостей. Так началось формирование будущих петровских гвардейских полков — Пре­ображенского и Семеновского (по названию деревень, где они были рас­квартированы).

Взрослея, Петр все чаше бывает в Немецкой слободе, сходится с инте­ресными людьми — военными, инженерами, дипломатами.

Там он походя продолжает свое образование, которого ему так недос­тавало в детстве, при дворе — учится арифметике и геометрии, баллистике и военному делу. Он схватывает знания буквально налету, поражая окру­жающих своей энергией, любознательностью, способностями.

Однако жизнь Петра проходила вдалеке от двора, от большой полити­ки. Лишь изредка его привозили в Кремлевский дворец на официальные встречи с иностранными послами, сажали на фон. И тогда он понимал все несоответствие между своей реальной жизнью и своим царским положением и достоинством. Все дела в государстве продолжала вершить Софья и ее приближенные.