§ 3. От обороны к наступлению

Когда закончилось восстановление Кремля, близ Спасских ворот на большом помосте поставили две громадные пушки. Их жерла были направ­лены в сторону Крыма, откуда русские люди постоянно ждали неожидан­ных и губительных набегов ханской конницы. Эти пушки как бы символи­зировали решимость Русского государства защитить свои границы от внешних врагов, отстоять независимость и свободу страны, которая была добыта с таким трудом.

Сын польского короля Владислав не отказался от претензий на рус­ский престол, и на западной границе было лишь временное перемирие. Крымский хан грозил постоянными набегами. В нижнем Поволжье и При- уралье русским форпостам постоянно досаждали местные жители.

К концу 20-х гг. финансовое положение страны несколько улучши­лось, а потому часть средств правительство использовало для усиления ар­мии. Были повышены денежные оклады служилым людям.

Заработали новые предприятия по изготовлению холодного и огне­стрельного оружия. Расширяются Пушечный двор, Оружейная палата.

Впервые при Михаиле Романове появляется практика привлечения на русскую службу наемных солдат и офицеров из других стран. Так нередко поступали в тогдашней Европе. Но для России с ее закрытостью, ненави­стью к католичеству это было необычно. Однако правительство пошло на такой шаг, потому что военная наука и техника (искусство ведения боя, осады крепостей, вооружение) были более передовыми в западных странах, и русская армия могла многому научиться. Закупали за границей и ору­жие — мушкеты, шпаги, ядра для пушек.

В Москве наряду со стрелецкими полками и собиравшейся в случае войны дворянской и казачьей конницей начали создаваться наемные кон­ные рейтарские и драгунские полки. Они состояли из иностранных наем­ников и вольных русских людей. Их называли полки «иноземного строя». Драгуны могли сражаться как в конном, так и пешем строю. Они были воо­ружены легким кавалерийским оружием, а также огнестрельным. Рейтары же представляли вид тяжелой кавалерии, закованной в латы с мощными копьями и мечами.

Формировались и новые пехотные полки. Они состояли не из сотен и десятков, как прежде, а из рот и полков, и командовали ими иностранные офицеры. Вооружение этих полков также было закуплено в основном за рубежом.

Для получения дополнительных средств на оплату наемников и другие военные нужды государство уже в ходе начавшейся войны с Польшей вновь ввело уже знакомый русским людям налог — «пятую деньгу», извест­ную еше со времен Минина и Пожарского.

В то же время в России прекрасно представляли, что наемные войска не могут упорно, не жалея жизней, сражаться за чуждую им землю. Поэто­му полки «иноземного строя» вводились на первых порах осторожно, в не­большом количестве. Главная же их цель состояла в том, чтобы познако­мить русскую армию с новшествами западной военной тактики, современ­ным вооружением.

Зато с настоящим размахом правительство Михаила создавало оборо­нительные сооружения, как для безопасности Москвы от поляков, так и против набегов крымского хана и прикаспийских кочевников.

Полностью был восстановлен и приготовлен для возможной осады Кремль — крепостная цитадель русской столицы. Вторая линия укрепле­ний — это начинающаяся от Спасских ворот Кремля Китайгородская ка­менная стена, полукружьем опоясывающая ближнюю к Кремлю часть го­рода. А с другой стороны — другая стена, из белого камня, также полу­кружьем защищала так называемый Белый город, где жили вельможи, богатые купцы. Здесь находились рынки, располагались царские конюшни и стоял Пушечный двор. Наконец, третья линия стен — Земляной вал охва­тывала огромную территорию, где проживала основная часть посадского населения. Отдельно располагались укрепленные стрелецкие слободы.

В 20-х гг. восстанавливается старая Заокская оборонительная линия — так называемая Засечная черта, которая еще в XVI в. помогала сдерживать набеги крымцев. За время Смуты крепости здесь обветшали и развалились, а засеки потеряли прежний грозный вид.

Южнее создается новая Белгородская оборонительная линия длиной 800 км. В построенных заново крепостях, сторожевых пунктах была орга­низована сторожевая и объездная служба.

Весной 1632 г. умер давний недруг России польский король Сигиз- мунд III, ив Польше началась борьба за престол. Это, конечно, ослабляло страну. Обострились отношения между Швецией и Польшей, и шведы го­товили армию для вторжения в Польшу. Русские дипломаты всячески со­действовали созданию русско-шведского союза. Обе стороны поддержива­ли друг друга. Россия продавала Швеции дешевый русский хлеб. Шведы помогали оружием, офицерами-инструкторами.

В Москве все громче раздавались голоса в пользу войны с Польшей. Особенно активным был отец царя патриарх Филарет. Он настрадался в польском плену, испытывал там унижения, в то время когда его сын был уже царем всея Руси. Теперь, на склоне лет, когда военная мощь России возросла, он страстно стремился к реваншу, котвоеванию захваченных по­ляками городов. Тем более что срок Дедлинского перемирия подошел к концу.

Летом 1632 г. Михаил собрал Земский собор, и представители сосло­вий высказались за войну, заявили, что готовы биться за государеву честь, «не щадя голов своих».

3 августа 1632 г. огромная русская армия, насчитывавшая почти 100 тыс. человек, выступила в поход на запад. Началась так называемая Смоленская война 1632—1634 гг. Во главе войск стоял прославленный вое­вода Михаил Борисович Шеин, герой обороны Смоленска в 1609—1611 гг., проведший в плену вместе с Филаретом семь лет.

Начало военных действий было успешным. Русские войска захватили ряд городов — Дорогобуж, Новгород-Северский, Стародуб и др. Вскоре ар­мия Шеина подошла к Смоленску и осадила его. .Одновременно войска шведского короля вторглись в Польшу. Кажется, что дело шло к полному разгрому Речи Посполитой.

Но, видимо, время для этого еще не приспело. Уже в первые месяцы войны резко изменилась международная обстановка, начались военные неудачи, раздоры среди русских военачальников. Шеин был стар, чванился своими былыми заслугами. Он постоянно бравировал своей близостью к патриарху. Это раздражало других воевод, многие из которых по родови­тости превосходили его. Местнические споры разъедали верхушку армии. К тому же Шеин проявлял в военных действиях медлительность и нереши­тельность. Годы и недуги брали свое.

А поляки избрали на престол молодого энергичного воинственного Владислава, который еще считал себя законно выбранным русским царем. В короткие сроки отмобилизованная польская армия подошла к Смолен­ску, где в нерешительности топтался Шеин.

В одном из сражений на польской территории погиб шведский король, а его преемник вовсе не стремился к русско-шведскому союзу и не хотел усиления России: ведь за победой над Польшей Россия неизбежно верну­лась бы к борьбе за Балтийское побережье.

Наступили холода, в русской армии начались болезни. Дворяне и каза­ки массами покидали военный лагерь под Смоленском и уходили на защи­ту своих сел и деревень от набегов крымских татар. Предприняв ряд быст­рых маневров. Владислав захватил город Дорогобуж со всеми продовольст­венными запасами русской армии, овладел и другими русскими городами. Армия Шеина под Смоленском оказалась окруженной.

В Москве срочно собиралась в помощь новая армия. Но было уже поздно. В это время умирает ярый сторонник войны патриарх Филарет Находясь в тяжелом положении, русский воевода начал переговоры о пере­мирии. Их результаты оказались ошеломляющими: Шеин, по существу, сдал польскому королю свою армию, обязался отдать противнику все воо­ружение и боеприпасы, сложить к ногам поляков боевые знамена, а самому преклонить колени перед Владиславом. После этого он должен был увести армию от Смоленска к Москве. Часть наемников, как и в прошлой войне, перешла на службу к полякам.

Окрыленный успехом Владислав попытался прорваться к Москве, но его встретили мощные военные заслоны вновь сформированных войск. Одним из них успешно командовал князь Д. М. Пожарский. Насмерть стояли и осажденные поляками русские крепости. Во время одного из боев Владислав был ранен.

В этих условиях Россия и РечьПосполитая подписали в 1634 г. мир, за­ключенный на речке Поляновке, неподалеку от г. Вязьмы. Поляновский мир показал, что ни у одной из сторон не было сил для решающей победы в долголетней борьбе. Россия еще не оправилась полностью от десятилет­ней Смуты, разорений, невзгод, внутренних раздоров.

Правительство сурово покарало воевод, ответственных за поражение под Смоленском. Шеин, как и его ближайший помощник, были обвинены в предательстве и казнены. Других воевод высекли кнутом и сослали в Си­бирь.

По Поляновскому миру стороны остались при своем. Россия так и не вернула себе Смоленск и другие города, захваченные поляками. Но Влади­слав отказался от прав на русский престол, и это укрепляло позиции рус­ской монархии, династии Романовых, поднимало престиж страны на меж­дународной арене.

На грани войны с Турцией. Прошло лишь три года, и Россия вновь вста­ла в центре военных событий в Восточной Европе. Теперь это произошло на южных рубежах страны.

Европа была буквально потрясена известием о том, что в 1637 г. дон­ские казаки, находившиеся в зависимости от русского царя и пользовав­шиеся его поддержкой и защитой, захватили турецкую крепость Азов.

Овладев этим опорным пунктом Турции в Низовьях Дона и на Север­ном Кавказе, казаки тем самим преследовали две цели. Во-первых, они уничтожали враждебное разбойничье гнездо, на которое постоянно опира­лись крымские татары — вассалы Турции и сами турки. Во-вторых, казаки усиливали позиции России в этом районе, обеспечивали ей контроль над выходом в Азовское море, приближали ее к Черноморскому побережью.

Но самым удивительным было то, что взятие Азова было неожиданным для самого московского правительства. Лишь захватив Азов, казаки обра­тились в Москву за зашитой и помошью. Конфликт возник неожиданно и быстро.

Овладение казаками Азовом — результат не только боевых настроений самого донского казачества, которые с каждым годом становились силь­нее, но и общей международной обстановки,

К этому времени отношения России и Турции значительно ухудши­лись из-за постоянных набегов крымских татар на русские земли. Крым­ский владыка рассматривал себя как наследника Золотой Орды и требовал от Москвы постоянной дани — подарков. За спиной крымского хана стоял турецкий султан. Россия стала искать союзников в борьбе против Турции. Так зарождаются постоянные для XVII в. противоречия между Турцией и Россией. Именно в этот момент казаки и осуществили захват Азова.

Во время штурма, а потом осады крепости они показали чудеса храбро­сти и находчивости. Понимая, что штурмовать в лоб Азов невозможно, они около месяца рыли подземный ход под крепостные стены, а потом заложи­ли туда мощный заряд. Взрыв образовал в стене огромный пролом, куда и ринулись казаки. Они владели городом почти пять лет—с 1637 по 1642 г.

Казаки обратились за помощью к Москве и предложили царю взять Азов «под свою руку». Царь тайно от турок послал в Азов продовольствие. Оружие, порох, другие боеприпасы. Из разных городов страны в Азов шли «охочие» люди для поддержки казаков. Но Россия еще не была готова к большой войне с Турцией и Крымским ханством. Собранный царем Зем­ский собор подтвердил это: средств в стране мало. Ощущались огромные затраты и потери во время Смоленской войны. Казачьи посланцы ожидали в Москве решения царя. Весной 1642 г. бояре передали казакам приказ ца­ря: покинуть Азов.

А все это время, пока шли переговоры казаков в Москве, их товарищи отчаянно сражались за Азов против объединенных войск Турции и Крыма.

На предложение сдать город добровольно и сохранить тем самым свои жизни и имущество, казаки гордо отвечали отказом.

После получения царского приказа казаки взорвали азовские крепост­ные сооружения и ушли в свои городки. Город заняли турецкие войска. Ко­нечно, казаки были разочарованы. В Москве также многие государствен­ные деятели и военные жапели о том, что Россия не приняла от казаков та­кого подарка. Но сил для войны на западе и на юге еще не хватало. Зато оба эти направления были обозначены в российской политике.

Личность Михаила. По существу всю первую половину XVII в. можно было назвать временем Михаила Романова. И не только потому, что он яв­лялся главой Русского государства; Михаил наложил свою, глубоко лич­ную печать на все процессы, которые в нем протекали. Так каким же чело­веком был первый царь из династии Романовых? Если говорить коротко, то это был умный, спокойный, осторожный, но твердый в своих уже при­нятых решениях человек. Он не обладал деспотическими чертами своих предшественников, но прекрасно осознавал всю огромность своей власти и пользовался ею осмотрительно, многократно советуясь со своим окруже­нием. Михаил был глубоко верующим и богомольным человеком, и многие поступки в качестве правителя соотносил с христианской моралью и заве­тами Евангелия.

Его широкий и спокойный подход к делам государственным проявил­ся уже в первые годы правления. Несмотря на то, что рядом с ним в руково­дстве страной встали родственники отца и матери, которые порой стреми­лись свести счеты со своими бывшими противниками периода Смуты, Ми­хаил сумел сохранить равновесие всех общественных сил и не дат возможности для мщения. Он никого не казнил и никого не подверг опале. Пострадали лишь заведомые враги единства государства, противники его как избранного царя и всякие «лихие» люди — казаки-бунтари, воры, гра­бители и среди них остатки польских воинских отрядов. Все они были су­рово наказаны. Жестоко пресекал Михаил и вспышки бунтов русских кре­стьян и посадских людей. Порядок и покой в государстве для него были превыше всего. Жестоким наказанием подвергались и те люди, которые «молвили» «непригожие слова» против государя, его семьи, детей. Это рас­сматривалось как тягчайшее государственное преступление. Таких людей били кнутом, подвергали другим наказаниям. Добытую с таким трудом царскую власть Михаил оберегал как всенародное достояние. Покушение на нее рассматривал, как покушение на единство и благополучие государ­ства. как признак новой Смуты. Постепенно и неуклонно тем самым он положил начало самодержавию в России, которое поддерживалось основ­ными сословиями страны.

Недаром современники писали, что при Михаиле «преста (прекрати­лась) в Русском государстве всенародная человеческая пагуба».

Михаил самолично проводил Земские соборы, выступал на них с реча­ми по ключевым вопросам жизни страны. Он руководил обсуждением важ­нейших вопросов внутренней и внешней политики страны. В критические моменты его слово было решающим.

Авторитет царя медленно, но неуклонно рос. И вскоре никому не мог­ло прийти в голову рассматривать его как слабого и поддающегося влияни­ям человека.

В семье Михаила Романова было 10 детей: семеро дочерей и трое сыно­вей. Первенец — наследник Алексей (1629—1676).

Семья была дружной, любящей, богомольной. Царь заботился об обра­зовании детей, причем стремился дать им светское воспитание. Хорошо образованный боярин Борис Иванович Морозов был определен воспитате­лем к наследнику престола. Царевичи не только читали светские книги, учили иностранные языки, но и носили одежду немецкого покроя. Посте­пенно западная культура проникала и в быт царской семьи.

Смолоду крепкий и сильный, любящий охогу на лося и медведя, Миха­ил уже к тридцати годам часто болел. Он вел малоподвижный образ жизни: сидение за столом над документами, бумагами, стояние на коленях перед святыми иконами и бесконечные молитвы. Это сказывалось на здоровье.

У каждого человека есть свои привычки, слабости, увлечения. Были они и у Михаила. Он страстно любил часы, коллекционировал их. По его приказу часы встраивались в кремлевские башни, чтобы все желающие могли узнать точное время. И еще он любил всяких диковинных зверей и диковинные вещи, которые ему привозили в подарки из разных стран.

Таков был этот человек с нелегкой судьбой, с тяжкой государственной ношей на своих плечах, человек, имевший громадное влияние на судьбы страны в XVII в.