§ 9. Борис Годунов — первый выбранный монарх России

Переходные годы. Смерть Ивана Грозного в 1584 г. ознаменовала ко­нец целой эпохи в истории России — эпохи первых реформ и светлых на­дежд, а затем отчаянной борьбы Ивана IV против вчерашних друзей и со­ратников. Это было время страшной опричнины, когда по всей стране че­ловеческая кровь лилась рекой, гибли представители знати, которую ненавидел и боялся Грозный, которую подозревал в покушении на свою власть; гибли и простые люди — посадские,крестьяне, ставшие жертвой ужасных репрессий, карательных походов царя по своей земле, грабежей и разорений. То был период тяжелейшей Ливонской войны, окончательно подорвавшей силы России.

Страна оказалась окончательно централизованной, сепаратизм и кня­жеское своеволие подавлены, удельная система ликвидирована, власть са­модержавия укреплена. Но какой ценой! Ни во что не ставились достоин­ство, честь, имущество и сама жизнь человека. Насилие, право кулака пра­вили свой бал. Подозрительность и страх, а вместе с тем и раболепие проникали во все поры общества. В этом потоке ужаса и неуверенности в завтрашнем дне люди думалилишь о том, как пережить страшные дни, заботились только о своем спасении, о том, чтобы выжить, защитить себя, свою семью, свое имущество. Каждый преследовал свои интересы. Мало кто помышлял о ближних, об обществе и стране. Наступила пора человече­ского ожесточения, ставшая платой за установление самодержавного дик­таторского режима Ивана IV. Многие спасали себя за счет активного уча­стия в репрессиях против себе подобных. А вместе с укреплением режима Грозного царя поднимались на поверхность, порой с самых низов общест­ва, беспринципные авантюристы, алчные стяжатели, отъявленные често­любцы. Это было их время. Такого Россия еще не знала.

Но история показывает, что ни одна страна, ни один народ долго не может жить в состоянии такого напряжения и ужаса. Вместе со смертью ти­рана уходит и его эпоха. Так было и в России.

С приходом к власти сына Ивана IV Федора Иоанновича, спокойного, богомольного, болезненного молодого человека, в стране многое измени­лось. Закончились казни и преследования людей, прекратились разори­тельные войны. Однако самодержавное государство, созданное Грозным, продолжало существовать. Царь по-прежнему возвышался над окружаю­щим его миром. Уцелевшая знать — князья и бояре, а также высшая при­казная администрация — дьяки безропотно выполняли волю монарха. Элита централизованного государства, духовенство, укрепившееся при Иване IV дворянство, армия, в первую очередь стрелецкие полки, сплочен­но стояли вокруг трона, несмотря на отдельные разногласия между ними. Все они, поддерживая верховную власть, тем самым сохраняли свои при­вилегии, доходы, а феодалы к тому же — право распоряжаться землей и трудом работающих на ней крестьян.

При царе Федоре, несмотря на его личную мягкость и незлобивость, власть неукоснительно продолжала политику закрепощения простого на­рода.

В 1597 г., за год до смерти Федора Иоанновича, был издан указ о введе­нии «урочных лет», т. е. сроках сыска бежавших крестьян (в течение 5 лет). А это означало, что введенные Иваном IV «заповедные годы», т. е. времен­ное прекращение выхода крестьян от одного владельца к другому в Юрьев день, теперь из временной меры превращалось в постоянную. И происхо­дило это не потому, что во главе государства стояли злодеи и ненавистники крестьян, посадских людей. Просто в условиях повсеместного разорения, бегства крестьян либо на свободные земли юга, Поволжья, либо под покро­вительство богатых вотчинников, монастырей, духовенства государство те­ряло налогоплательщика, подрывалось благосостояние дворянства — этой основной боевой силы армии централизованного государства — опоры царской власти и всей сложившейся в стране системы.

Ухудшилось и положение холопов. По указу того же 1597 г. холопам стало труднее выйти на свободу. Теперь холоп, обязавшийся в службу за долг, уже не мог освободиться от холопских пут после выплаты этого долга. По истечении 6 месяцев службы холоп становился таковым уже навечно. И никакие обстоятельства, как прежде, не могли помочь ему выйти на во­лю. Тем самым богатые землевладельцы, городские богачи прочно закреп­ляли за собой подневольную рабочую силу, усиливали свое достояние и влияние.

Таким образом, репрессивное наследие Грозного было ликвидирова­но, но его общая линия на усиление государства, интересов верхушки об­щества, бывшей его главной опорой, осталась. Это возбуждало большое не­довольство крестьян, холопов, тех слоев народа, которые от карательных и закрепощающих мер пострадали сильнее всех.

Надо помнить и о том, что после смерти Ивана Грозного вокруг трона, во главе приказов армии, на воеводствах в разных городах и уездах страны остались те же люди, которых поднял к власти жестокий царь. Большинст­во их были обязаны своему возвышению опричнине.

Но оставались в живых и занимапи свои высокие позиции многие из родственников уничтоженной царем знати, представителей духовенства, купечества. Продолжала сушествовать и земщина — другая часть страны, Жившая по своим законам, помимо опричных земель. Там была своя бояр­ская верхушка, свои титулованные роды. Теперь все эти люди жаждали ре­ванша и мщения за прошлые унижения и обиды, за гибель родственников.

Но едва 7 января 1598 г. скончался царь Федор Иоаннович, едва угас Род Рюриковичей и тем самым исчез обруч, стягивающий воедино все вра­ждующие группы знати, все недовольные слои населения, как сразу же об­нажились глубокие противоречия общества: внутри самой знати, между за­крепощаемым народом и властью, между бывшими опричниками и их жертвами, между элитой общества — князьями и боярами и средним и мел­ким дворянством.

Именно в это тяжелейшее переходное время на русский трон был из­бран боярин Борис Федорович Годунов (1552—1605), который попытался уже на рубеже XVI—XVII вв. основать в России новую династию.

Приход Годунова к власти. Именно это переходное время со всеми его противоречиями, а также личные черты и склонности самого Годунова превратили его едва ли не в самую трагическую фигуру российской исто­рии.

Борис Годунов к моменту избрания русским ядром был еще достаточно молод. В 1598 г. ему было 47 лет. Происходил он из весьма почетного, но обедневшего рода костромских бояр. И он, и его сестра Ирина, будущая царица, жена Федора Иоанновича. рано осиротели. Их пригрел дядя, вид­ный сановник в правительстве Ивана IV, [лава Постельничьего приказа, в ведомство которого входило обеспечивать сон и покой царя. В 15 лет Бо­рис — юный, стройный, черноволосый, с красивым лицом был представ­лен Грозному, понравился ему, и с этих пор в должности стряпчего По­стельничьего приказа он стал подавать и принимать одежду государя. По­стоянная близость к царю, красивая внешность, обходительные манеры, природный ум и сметливость помогли ему быстро продвигаться по службе.

Честолюбивый, хитрый, изворотливый, он умело лавировал в дворцо­вых хитросплетениях. Во многом ему помогало то, что он, став опрични­ком, женился на дочери известного опричника, исполнителя самых жесто­ких приказов царя Мал юты Скуратова. Позднее его сестра Ирина стала же­ной Федора Иоанновича, и Борис с этой поры вошел в состав двора второго по старшинству царского сына. Но он по-прежнему оставался лич­ным любимцем Ивана IV.

В 30 лет, за два года до смерти Грозного, он получает сан боярина и стремительно входит в круг самых влиятельных лиц государства.

Борьбу за власть молодой боярин начал сразу же после смерти Грозно­го. Но поначалу — на вторых ролях.

По завету Ивана IV пятеро крупных деятелей Московского царства — его сподвижников и родственников должны были опекать болезненного и малоспособного к управлению огромной страной Федора.

Это были боярин Никита Романович, Захарьин-Юрьев, князь Иван Мстиславский, князь Иван Шуйский, бояре Богдан Вельский и Борис Го­дунов. Это был по существу регентский совет. Вскоре его члены выступили против Бельского, пытавшегося вернуть опричные порядки.

Так началась ожесточенная борьба за власть между соратниками Гроз­ного. Бояре подняли народ против Бельского. Он был схвачен и вскоре со­слан в Нижний Новгород. В этих условиях Годунов отвернулся отбывшего друга. Он лишь наблюдал, как схватились между собой два клана — Рома­новых и Милославских. В решающий момент, чувствуя силу бояр Романо­вых, Годунов вступил в союз с ними.

Но теперь против Годунова выступили князья Милославские. Лидеры земщины, они не могли простить ему опричного прошлого. Но изворотли­вый царский шурин сумел добиться от царя опалы для Ивана Федоровича Милославского. Тот был насильственно пострижен в монахи и сослан в дальний северный монастырь. Однако его руководящее место в Боярской думе занял сын Федор, который пока затаился, боясь разделить участь от­ца, но готовился к новым схваткам с Годуновым.

В союзе с Романовыми Годунов нанес удар и по боярам Шуйским. Бо­ясь набирающего силы Годунова, князья Шуйские попытались развести Ирину Годунову с царем, мотивируя это тем, что у Федора Иоанновича нет от нее потомства. На свою сторону они привлекли и митрополита. Однако и на этот раз Годунов одержал верх. Лидеры Шуйских — Иван и Андрей были арестованы. Знаменитого полководца Ивана Шуйского сослали на север, в тот же монастырь, что и Милославского. Вскоре оттуда пришла весть, что он погиб от «дыма»: следивший за Шуйским тюремщик уморил его угарным газом. Другой Шуйский — князь Андрей также был схвачен и умерщвлен в тюрьме. Остальных Шуйских разослали по своим имениям. Митрополита лишили сана и сделали простым монахом. Так Годунов пода­вил заговор князей Шуйских. Но тем самым он вступил в борьбу с князья­ми Рюриковичами и титулованным боярством. Знать стала считать Году­нова своим врагом.

А вскоре умер старый боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев. Молодое племя Романовых — сыновья Никиты во главе со старшим Федо­ром Никитичем Романовым еще не имели той мощи и влияния, что отец, и сами нуждались в поддержке Годунова.

Но вместе с этими успехами Бориса за ним стал тянуться шлейф страшных слухов: ссылки, тайные расправы — все это связывали с именем Годунова. Знать не жалела сил и средств на то, чтобы подорвать авторитет ненавистного боярина. С ним же народ отождествлял рост налогов, кото­рые увеличились в 80-е гг. XVI в. в 1,5 раза. Не прибавил фавориту царя по­пулярности и голод 1588 г., который нанес тяжелый урон стране.

Одновременно правительство Федора — Годунова пошло на обостре­ние отношений с Польшей, а позднее и со Швецией. Ответ не .замедлил по­следовать. Новый польский король Сигизмунд III, а вместе с ним и поль­ский сейм провозгласили своей задачей войну с Россией и начали разраба­тывать планы вторжения.

К 1588 г. все основные соперники Годунова были повержены. Начина­ется десятилетие фактического правления Бориса. Царь жалует ему небы­валый до той поры на Руси титул правителя.

В 1589 г. Годунов помогает своему ставленнику митрополиту Иову по­лучить титул патриарха. Отныне усилившаяся русская церковь становится его прочной опорой.

Но будто злой рок преследует всемогущего боярина. И «урочные лета», сковавшие окончательно свободу крестьян, и законы против холопов 1597 г. народ, как и прежние беды, все чаше связывает с именем всесильно­го фаворита.

К тому же народная молва обвинила Бориса Годунова в убийстве царе­вича Дмитрия, единственного оставшегося в живых, кроме угасающего Федора, сыновей Ивана Грозного.

Теперь, кажется, ничто не угрожаю Борису Годунову в качестве либо правителя страны при Федоре, либо после его смерти при царице Ирине.

Не принесла Годунову популярности и война со Швецией в начале 90-х гг. Он сам вместе с царем по примеру Грозного возглавил поход на Нарву. И хотя часть захваченных шведами земель Москва вернула (города Ивангород и Копорье) и получила балтийское побережье между устьями рек Невы и Наровы, но Нарву —- основной русский порт в здешних местах взять не удалось. Мир со Швецией лишь отодвинул решающую схватку с ней на будущее.

Со смертью царя Федора Иоанновича в январе 1598 г. противоречия между верхушкой боярства и Годуновым обострились еще сильнее.

Борис стремился поначалу передать трон своей сестре — царице Ири­не, благо наследников ни у Ивана IV, ни у Федора не осталось. Тем самым он хотел сохранить свою ведущую роль в государстве. Но Ирина правила страной лишь 1,5 недели и столкнулась с сильной оппозицией со стороны Боярской думы. Не выдержав борьбы за власть, она постриглась в монахи­ни и поселилась в Новодсвичьем монастыре. Теперь трон был снова пуст.

С этого часа Борис Годунов начал открытую борьбу за царский пре­стол. Кто были его противники? На царскую корону мог претендовать старший из братьев Романовых Федор Никитич, а также дальний родствен­ник Ивана III молодой Федор Иванович Мстиславский. Но никто из знат­ных князей и бояр в решающий момент не стал выдвигать на трон свою кандидатуру. Бояре, напуганные долгими десятилетиями деспотизма Гроз­ного и не желая вновь оказаться под пятой тирана, сплотились и решили, что власть в стране следует передать Боярской думе. Ради этого жертвовали своими претензиями на трон Романовы, Мстиславские, Голицыны и дру­гие славные русские боярские и княжеские роды. Бояре мечтали учредить порядок, какой уже существовал в Польше и Швеции, где реальная власть принадлежала знати.

Значило ли это, что боярство вновь хотело вернуть страну к феодаль­ной раздробленности? Вовсе нет. Это время безвозвратно ушло. Все они уже были руководителями единого централизованного государства, со­стояли у него на службе. Но вместо очередного самодержавного деспота они собирались ввести в России аристократическое правление, возможно, с последующим порядком выборности царей. Совещание бояр в Кремле потребовало, чтобы народ присягнул Боярской думе. И это несмотря на то, что после смерти царя Борис Годунов успел расширить состав Боярской думы и включить туда своих сторонников.

Борис Годунов стоял за старый порядок. Он мечтал о царском венце. Поэтому одновременно с заседанием Боярской думы патриарх Иов созвал в своих палатах другое совещание — собор. Туда вошли видные церковни­ки, представители от дворянства, которое после закона об «урочных летах» поддерживало Бориса, а также верхушка городов. Иов предложил в цари кандидатуру Годунова, и его предложение было восторженно принято со­бором.

По существу в стране образовалось две власти: Боярская дума и собор, созванный патриархом. Это вело к расколу страны.

Годунов заперся вместе с сестрой в хорошо укрепленном Новодевичь­ем монастыре и оттуда руководил действиями своих сторонников. Его агенты вели антибоярскую агитацию. В ответ новые слухи против Годунова поползли по Москве: его обвинили в отравлении царя Федора. Политиче­ские страсти накалялись.

Тогда патриарх организовал народное шествие с иконами к монасты­рю, где обретался Годунов. Придя к монастырским стенам, духовные лица, купцы, дворяне, посадские люди слезно просили Годунова вступить на трон. Но Борис отказался. Он заявил, что не ищет престола и готов уйти в монахи. Это был хорошо рассчитанный ход, Годунов нагнетал обстанов­ку, оказывал этим давление на непокорную Боярскую думу и в то же время поддерживал видимость народного волеизъявления.

Затем последовало второе шествие, огромные толпы людей пришли к Борису и вновь просили его принять предложение собора и сесть на цар­ство. Лишь после этого он дал согласие. И здесь же, в соборс Новодевичье­го монастыря, патриарх нарек Годунова русским царем.

Позднее в Успенском соборе патриарх вторично и торжественно объя­вил Годунова царем. Правление Бориса Годунова. В истории нередки случаи, когда после смерти деспота, диктатора его выдвиженец и наследник резко меняет прежнюю политику. Он стремится сгладить жестокость и несправедли­вость предыдущего правления и тем возвысить и укрепить свою власть, за­воевать признание народа. Часто бывало и так, что, настрадавшись и лично от капризов и прихотей тирана, новый правитель на всю оставшуюся жизнь получал отвращение к прежним порядкам. Все это произошло и с Борисом Годуновым. Уже в первые дни царствования он поклялся, что не будет проливать кровь в течение пяти лет, не возродит жестоких репрессий времен Грозного, будет править справедливо и милостиво. Во время венча­ния на царство он сказал, обращаясь к патриарху: «Бог свидетель сему, ни­кто не будет в моем царствии нищ или беден». Не раз позже он в беседах с людьми брал себя за ворот сорочки и заявлял: «И сию последнюю разде­лю со всеми». Была объявлена амнистия. И многие заключенные вышли на свободу.

Такие гуманные помыслы и устремления Годунова были связаны не только с искренним стремлением в свое царствие улучшить положение в стране, разоренной во времена Ивана IV, но и желанием оправдать этим собственную яростную, порой нечистоплотную и жестокую борьбу за власть, в ходе которой гибли невинные люди.

К тому же положение нового царя было непрочным. Против него вы­ступали многие князья и бояре. Одни считали, что он незаслуженно обо­шел их — знаменитых и родовитых. Другие не забыли гонений, опал, тай­ных убийств, которые коснулись их родственников. Третьи были убеждены в том, что власть вообще должна принадлежать не самодержавному монар­ху, а Боярской думе. Волновался и закрепощаемый народ.

Все это учитывал Борис Годунов, начав свое правление. С целью при­влечь на свою сторону дворян он устроил раздачу им жалованья, задержан­ного прежде. Многих бояр повысил в чинах. Для облегчения участи про­стых людей новый царь отменил все недоимки по налогам, облегчил само налоговое бремя. Годунов всячески поощрял торговлю как внутри страны, так и с зарубежными странами, давал купечеству различные льготы. В то же время в благодарность за поддержку Борис восстановил ряд податных при­вилегий церкви, отмененных ранее Грозным.

И конечно, он всячески стремился поддержать хозяйство среднего слу­жилого класса — дворян. Именно в их пользу он жертвовал крестьянскими интересами. Годунов всячески возвышал незнатных, но способных людей, противопоставил их родовитому боярству. Здесь он предвосхитил Петра 1. Но в свою очередь новый царь требовал от дворян честной и деятельной службы, что не нравилось некоторым из них, привыкших к вольной жизни и необременительной службе. К тому же Годунов преследован казачество, жестоко наказывал, в том числе и дворян, за сношения с этими «рыцаря­ми» «дикого поля». Он пытался включить казаков в тягло (налоги, разные работы, в том числе на государственных пашнях), что вызывало в свободо­любивом казачестве резкие протесты.

Пробовал Борис навести порядок и в приказах. Особенно он обрушил­ся на взяточничество. По существу, это был первый русский царь, который поднял руку на чиновников и судей-взяточников. Если во взятках уличали дьяка, то возили его по всему городу и секли плетью. При этом на его грудь вешали мешок со взяткой, будь то деньги, меха, какой-нибудь товар. Но взятки не уменьшались. Только мздоимцы стали осторожнее, и цены их ус­луг возросли. В лице приказного дьячества Годунов также приобрел злей­ших противников.

Не отличаясь хорошим образованием, Борис Годунов тем не менее был страстным поборником просвещения. Он высоко ценил западную культу­ру, любил беседовать с иностранцами, помогал им обустроиться в Москве. При нем расцвела немецкая слобода Кокуй, где была построена протес­тантская кирха. Этим.он вызвал неудовольствие части православного духо­венства. Годунов содействовал развитию в стране книгопечатания, строи­тельству типографий в разных городах. Мечтал он о создании школ и даже об открытии университета на западный манер. Первым же из русских ца­рей он стал посылать дворянских детей за границу для обучения разным наукам и навыкам. Но из восемнадцати посланных ни один не вернулся на родину, все они решили остаться жить за рубежом.

Особой страстью нового царя стало строительство, в котором он видел прогресс страны. По его повелению появились первые каменные торговые лавки в Москве и каменный мост через реку Неглинку. Дело его рук и по­стройка колокольни Ивана Великого, на которой до сих пор красуется над­пись с именем Бориса Годунова. При нем был возведен Астраханский кремль, много храмов и других сооружений. Заботился царь о благоустрой­стве столицы: прокладывали новые мостовые, а в Кремле впервые был уст­роен водопровод: воду из Москва-реки подавали мощные насосы.

Отличался Годунов, как говорили тогда, нищелюбием. Он открывал богадельни для нищих, приказывал оделять бедных людей продовольстви­ем, одеждой, деньгами.

В отличие от Ивана Грозного Годунов был хорошим семьянином, лю­бил жену, обожал своих детей — сына Федора и дочь Ксению, дал им бле­стящее по тому времени образование. Он не терпел «винопития» и всякие низменные забавы, вроде травли людей медведями, которыми услаждались представители элиты.